Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии.Новый год.

Книга

ОБРЯДЫ ВСТРЕЧИ ВЕСНЫ

не касаясь ногами   земли,   а   матери   теряли   своих детей. Тем не менее еще в середине прошлого века  А.  Ф.  Попов  назвал праздник фонарей  «самым шумным, веселым и разгульным, какой только бывает   у   китайцев   в   целом   году» [Попов, 1863, с. 50].

Неудивительно, что на празднества Первой ночи предъявили свои права религиозные традиции Китая, в первую очередь буддизм, без сомнения немало повлиявший на их формирование. Полнолуние 1-го месяца было важной датой буддийского религиозного календаря, и буддисты пропагандировали горящие фонари как символ светоча истины Будды. Они даже сочинили легенду о том, как император династии Лян У-ди (VI в.) однажды решил в полнолуние 1-го месяца испытать истинность буддизма и даосизма, приказав бросить  в  огонь   священные   книги обеих религий. Даосские писания, сгорели дотла, а буддийские остались невредимыми [Нагао, 1973, т. 2, с. 553]. В народе же в течение нескольких последних столетий наибольшей популярностью пользовалось предание о том, что Чжу Юань-чжан, этот любимый герой новогодних легенд, в полнолуние 1-го месяца поднял восстание против монголов, правивших тогда Китаем [Эбер-хард, 1977, с. 65—66]. Таким образом, праздник Первой ночи подогревал и национальные чувства китайцев в период владычества маньчжурской династии Цин.

Хотя праздник фонарей отмечался с особенным блеском в городах и породил немало романтических легенд чисто городского происхождения, он имел деревенские и очень древние корни. В основе своей он был вдохновлен характерной для новогодних обрядов китайцев магией плодородия. Примечательно, что в народном сознании он издавна связывался с праздником Середины осени — праздником урожая. «Если в Середину осени облака скрывают луну, в полнолуние 1-го месяца снег побьет фонари»,—гласила народная поговорка [Нагао,  1973, т. 2, с. 294].

В преддверии праздника китайские крестьяне прибегали к различным магическим обрядам, призванным обеспечить хороший урожай. Многие из них в эти дни кидали на крышу дома зерно для птиц, чтобы те не склевали посевы [Нагао, 1973, т. 2, с. 296]. В Хунани на охапку травы клали большой камень, чтобы «придавить ветер», т. е. уберечь всходы от сильных ветров [Нагао, 1973, т. 2, с. 287].

В 13-й день — первый день праздника фонарей — во многих областях Китая поклонялись божеству, защищавшему поля от саранчи (его называли  «генералом Лю Мэном» или просто Царем удачи — Цзисянва-ном) [Нагао, 1973, т. 2, с. 400]. Крестьяне провинции Шэньси в 15-й день относили в местный храм семена различных злаков и молили бо-гсв защитить их от Демона бедности [Ху Пуань, 1923, цз. 7, с. 27]. В 16-й день чествовали Царя буйволов и лошадей [Нагао, 1973, т. 2, с. 330]. Одним из важнейших аграрных символов в Китае издревле был огонь, являвшийся, по преданию, девизом божественного родоначальника земледелия Шэньнуна (земледельческого бога южного происхождения). Знаменательно; что в первое полнолуние года огонь и свет, по китайским поверьям, обладали способностью изгонять нечисть и рождать новую жизнь. В ночь 15-го числа во многих районах крестьяне выходили на свои поля с зажженными факелами и громко молили об урожае. Крестьяне уезда Наньтуп (провинция Цзянсу) в эту ночь зажигали расставленные вокруг их полей снопы соломы и плясали, выкрикивая песенку-заклинание:

По поверьям китайцев, пламя свечей и масляных светильников в праздник Первой ночи помогало избавиться от полевых вредителей и всяких гадов. Обычай в ночь первого полнолуния года освещать поля факелами был распространен по всему Китаю. В уезде Чишуй (провинция Гуйчжоу) дети выходили в поле со свечами в руках и произносили заклинание против саранчи: «Саранча, саранча, яшмовые дети саранчи, до единого рассыпьтесь, в реке утопитесь» [Нагао, 1973, т. 2, с. 545]. В Чжэцзяне и Фуцзяни расставлять в доме лампадки 13-го или 14-го числа означало «освещать гадов».

12[3]456789101112131415
Оглавление