Книга
Проводы кухонного бога на Небо знаменовали наступление праздничного периода, продолжавшегося до 5-го числа 1-го месяца и называемого в народе «Малым Новым годом». Отсутствие всевидящего ока семейного надзирателя благоприятствовало праздничной атмосфере всеобщей рас-
кованности. Пока Цзаован находился на небесах, во многих семьях спешили сыграть свадьбы, дабы избежать возможных упреков божественного патрона.
Вместе с тем все оставшиеся до Нового года дни были заполнены напряженной и хлопотливой подготовкой к его встрече. В каждом доме заготовляли впрок обрядовую еду и другую провизию, поскольку обычай запрещал что-либо резать или разделывать на кухне в первые дни Нового года. После проводов Цзаована завершали генеральную уборку дома. С этой целью единственный раз в году сдвигали тяжелую мебель и вы-мегали весь накопившийся в помещениях сор, усердно протирали стены и окна, мыли утварь, чистили очаг и т. д.; столь же тщательно убирали двор и чистили колодец. Согласно оытовавшему в провинции Гуандун поверью, считалось, что, если начать подметать комнаты до отбытия Цзаована, пыль засорит ему глаза [Гуандун, 1972, с. 497].
Очищению каждого дома от веяний истекшего года, ставших теперь вредоносной силой, прежде сопутствовали публичные изгнания нечисти. Еще в XII в. в столицах Китая группы нищих, наряженных женщинами и демонами, ходили, ударяя в гонги, от дома к дому и получали подаяние, что называлось «бить ночных варваров»; подобные шествия устраивались и в официальном порядке
[Крюков, Малявин, Софронов, 1984, с. 197]. Древние экзорсистские обряды в XIX в. еще были живы в ряде районов Китая. Так, в Шэньси они устраивались в канун Нового года, в некоторых местностях на юге провинции Цзянсу и в провинции Чжэ-цзян — ночью 24-го числа 12-го месяца в связи с проводами Цзаована
[Ху Пуань, 1923, цз. 7, с. 36, цз. 1. с. 62; Чжунхэ, 1974, с. 331]. Следы
древних новогодних экзорсистских обрядов сохранились и в обычаях гуандунских хакка. Так, в Вэньюане в течение всего новогоднего периода по улицам города ходили группы мальчиков, которые держали в руках стебли травы и ударяли в маленькие гонги [Гуандун, 1972, с. 345].
Наряду с уборкой, приведением в порядок хозяйственного инвентаря, кулинарными приготовлениями немало усилий, времени, а также выдумки и художественного вкуса требовалось для праздничного убранства дома.
Прежде всего нужно было обновить парные надписи, украшавшие вход в каждый дом и лавку,—так называемые мэньдунъ или чунълянъ (букв, «весенние парные надписи»). Легенда объясняет популярность чунълянъ вкусами и литературным талантом основателя династии Мин (1368-1644) императора Чжу Юань-чжана, жившего в XIV в. В действительности обычай вывешивать весенние парные надписи возник задолго до того, как Чжу Юаньчжан стал императором. Древнейшие образцы таких надписей, известные в литературе, относятся к середине X в. Исторически же чунълянъ восходят к заклинаниям на дощечках из персикового дерева, которые древние китайцы в канун Нового года прикрепляли к дверям своих домов. (В Китае персиковому дереву издревле приписывали способность отпугивать злых духов и оберегать от всяких напастей.