Книга
надо отметить, что в этом издании в историко-этнографическом описа~ нии лишь некоторых наиболее крупных народов: китайцев, тибетцев, монголов, корейцев и японцев — календарные обычаи и обряды были выделены в самостоятельные разделы. Так, в главах, посвященных китайцам, разделы «Празднества семейные и общественные» и «Календари» были написаны Г. Г. Стратановичем [Стратанович, 1965 (I), с. 291-302; он же, 1965 (II), с. 323-324]. Раздел «Народные празднества тибетцев» был написан К. В. Вятки-ной и Ю. И. Журавлевым [Вяткина, Журавлев, 1965, с. 517-518]. В гла-че, посвященной монголам, К. В. Вят-киной были написаны «Праздники и обряды» и «Календарь» [Вяткина, 1965, с. 767—771]. При историко-этнографической характеристике корейцев 10. В. Ионовой и Р. Ш. Джа-рылгасиновой был выделен раздел «Праздники, игры, развлечения» [Ионова, Джарылгасинова, 1965, с. 827—829]. С. А. Арутюновым был написан раздел «Народные праздники, игры, спорт» в главе «Японцы» [Арутюнов, 1965, с. 910-912].
В последующие годы наибольшее внимание исследователей привлекали календарные праздники японцев (см., например, [Светлов, 1966; Арутюнов, Светлов, 1968; Фельдман, 1972; Навлицкая, 1980]). Описанию народных праздников японцев посвятили немало статей и книг я-сур-налисты, литературоведы, искусствоведы (например, [Федоренко, 1966; Овчинников, 1971; Пронников, Лада-нов, 1983] и др.).
Появился также ряд работ как об отдельных праздниках китайцев [Решетов, 1977, с. 97-103], так и о календарных обычаях и обрядах китайского народа на различных этапах его этнического развития [Крюков, Малявин, Софронов, 1979, с. 209-
216; Крюков, Переломов, Софронов, Чебоксаров, 1983, с. 248-257; Крюков, Малявин, Софронов, 1984, с. 195—206]. Народная календарная обрядность корейцев занимает центральное место в исследованиях 10. В. Ионовой. Обширный литературный и музейный материал систематизирован ею в монографии «Обычаи, обряды и их социальные функции в Корее. Середина XIX — начало XX в.» [Ионова, 1982]. В работе Г. Г. Стратановича «Карнавал и мистерия (по материалам празднеств тибетских народов)» [Стратанович, 1972] ставился вопрос о соотношении карнавала и мистерии, а также вопрос о представлениях в масках у -тибетцев, представлениях, связанных с Новым годом. В последние годы появился также ряд исследований, в которых в том или ином аспекте ж объеме рассматриваются вопросы календаря китайцев [Селешииков, 1977, с." 127-137], корейцев [Джа-рылгасинова, 1979, с. 17—25; Ионова, 1982, с. 13—30], японцев [Фельдман, 1970, с. 151-156].
Однако в целом надо отметить, что в изучении календарных обычаев и обрядов народов Восточной и Центральной Азии наша наука пока сделала только первые шаги. Между тем в последние годы значительно расширилась источниковедческая база для исследования календарных обычаев и обрядов народов Восточной и Центральной Азии, что позволяет подойти к изучению этих проблем на новом, более высоком уровне. Расширение и укрепление научных контактов Института этнографии АН СССР с учеными ряда стран Восточной и Центральной Азии благотворно сказалось на изучении традиционной культуры народов этих стран в целом, а также на изучении календарных праздников. Богатый материал по календарным обычаям н обрядам монголов в течение ряда полевых сезонов в МНР был собран Н. Л. Жуковской [Жуковская, 1976; она же, 1977; она же, 1979; она же, 1981]. В Японии календарные праздники изучались С. А. Арутюновым, Р. Ш. Джарылгасиновой, М. В. Крюковым [Арутюнов, Светлов, 1966; Джарылгасшюва, Крюков, 1981]; в КНДР — Р. Ш. Джарылгасиновой; в КНР - М. В. Крюковым.
Во время научных командировок в некоторые страны Восточной и Центральной Азии авторы имели возможность лично наблюдать календарные праздники, принимать участие в связанных с ними обрядах.