Книга
И так как ответа не последовало, то отшельник топором изрубил изображение и бросил его в воду. Вода донесла куски дерева до деревни Гугти, где их выловили и вновь собрали. С тех пор в жертву божеству полей стали приносить козла [Francke, 1907, с. 182]. Легенду можно рассматривать как реликт древних религиозных представлений об умирающем и воскресающем духе растительности, о ежегодном умирании и воскресении природы как некоего живого тела, а обряды — как магические, содействовавшие этому ежегодному оживлению природы и ускоряющие его (ср. [Календарные обычаи, 1973, с. 8]).
В этом же регионе наблюдается еще один любопытный обычай, характерный для Центрального Тибета, В течение года деревенская община содержала молодого человека, который все время плел веревку. В назначенный день веревка закреплялась на вершине горы, и юноша должен был спуститься по ней вниз. По мнению Фогеля, этот обряд символизировал человеческое жертвоприношение (см. [Francke, 1914, с. 4])'.. Новогодние празднества, связанные с зимним солнцеворотом, включают также обряд почитания предков и обряд очищения искупительной жертвой. Поскольку это празднование приходится приблизительно на солнцеворот, то разожженный костер свидетельствует не только об очистительном характере огня, но и указывает на желание вернуть утраченную силу Солнца, т. е. путем имитатив-ной магии облегчить возвращение
Солнца, а с ним тепла и света. Вместе с тем можно говорить о наличии представлений об умирающей и воскресающей природе, о бытовании обрядов, способствующих возрождению духа растительности.
В отличие от Сонам лосара, земледельческого Нового года, Гйалпо ло-сар, нынешний Новый год, чаще всего приходится на февраль. Второе название месяца гйал — намсо. Это слово является зеркальным слову сонам, входящему в наименование земледельческого Нового года. Может быть, два эти слова связаны с определением разных видов земледельческих работ.
Точных сведений о начале зимы по народному календарю нет, хотя А. Уодделл сообщает, что зима начинается после Праздника огней, приходящегося на 25-й день 10-го месяца [Waddell, 1895, с. 502]. Вероятно, эти даты имели большое расхождение в зависимости от местных традиций. Буддийская церковь вобрала в себя народные обычаи и практически включила в свой пантеон веех персонажей добуддийской мифологии, поэтому какое-то отношение к началу зимних календарных праздников имеет официальный праздник богини Лхамо, отмечаемый в 14-й или 15-й день 10-го месяца. Раз в год в один из этих дней каменная маска богини вставляется в деревянную раму и затем в качестве лица прикрепляется к каркасу огромной фигуры, полой внутри. Внутрь фигуры помещается монах, который несет на себе всю конструкцию. Чтобы подготовиться к этой церемонии, монах-избранник вплоть до самого празд-ижка в течение двух месяцев созерцает Лхамо.
В Гумбуме этот праздник скорее напоминал ярмарку. Улицы были запружены праздничной толпой. По торговым рядам, на площадках и по горным склонам вокруг монастыря возникал грандиозный базар. Монахи, миряне, заезжие гости бродили толпами и развлекались разнообразными зрелищами — то выступлением группы заезжих акробатов из Пекина, то игрой с прирученным медведем. Вечером по знаку сигнальной трубы Гумбум весь наполнялся звуками труб и раковин. В соединении е голосами монахов, возносивших молитвы, эти звуки создавали необычайную симфонию. Вдоль порталов храмов, на крышах домов, возле всех изображений внезапно загорались тысячи огней, и монастырь становился похожим на далекое небо, усеянное звездами [Потанин, 1893, с. 391; Козлов, 1923, с. 292, 293].
В 11-м месяце в Лхасе отмечалось несколько праздников, в основном официальных. В начале месяца, в 6-й и 7-й день, отмечался праздник Победы над девятью несчастьями.- Как гласит народное предание, когда-то жил человек, который в эти дни пострадал от девяти различных бед. Поэтому люди в те же дни стараются не ссориться, не спорить, не выяснять отношений; даже самые заклятые враги при встрече избегают ссор.