Книга
Прослеживается несомненная зависимость между ХКТ изучаемых народов и характером некоторых обычаев и обрядов их новогоднего праздника. Это прежде всего касается древних обрядов, связанных с магией плодородия. У земледельческих народов в новогоднем празднике центральное место занимают обряды, призванные обеспечить богатый урожай зерновых культур: у китайцев, корейцев, японцев — прежде всего риса, у тибетцев — ячменя и пшеницы; изобилие овощей, фруктов (китайцы, корейцы, японцы); чрезвычайно важны обряды, призванные обеспечить плодоношение тутовых деревьев для получения шелковых коконов (китайцы, японцы); обряды, способствующие «благополучию» домашнего скота (китайцы, корейцы), обеспечивающие богатый улов даров моря (корейцы, японцы).
Все эти обряды самые различные по форме: от зажигания огней на зимнем рисовом поле у корейцев до обычая украшения входа в дом головками сушеной рыбки у японцев, от раздирания весеннего быка у китайцев до разбрасывания на полях жертвенных хлебцев у тибетцев. Цель их одна — обеспечить щедрый урожай и изобилие в наступающем году.
У кочевников-скотоводов на первом месте стоят обряды, призванные способствовать цветению трав и богатому приплоду скота. Наиболее ярко эти пожелания монгольского кочевника-скотовода выражены в древнем заклинании: «Да будут люди в благополучии и благоденствии, да будет большой приплод и зеленая трава, да будет вода аршаном!» [Цэмбэл, 1981, с. 8].
Другие аспекты хозяйственно-куль-
турного облика изучаемых народов, прежде всего основные компоненты материальной культуры, по-разному преломляются в новогодней обрядности. Здесь порою на первый план выходят явления типологически однородные: обильная еда как символ достатка и процветания, новая оде5к-да как выражение начала «новой жизни», а также как оберег, охраняющий от болезней в наступающем году, украшения жилищ, восходящие к древним обычаям, игры и развлечения, нередко имевшие своим истоком магию плодородия. Все эти явления присущи всем изучаемым народам (как и всем народам мира).
Однако определенную зависимость от ХКТ можно проследить и в различных украшениях и кушаньях, по особому приготовленных и оформленных к Новому году. Степень их зависимости от ХКТ в разных сферах неодинакова.
Пожалуй, наиболее ярко взаимосвязь между ХКТ и праздником Нового года проступает при изучении праздничной пищи, которая в большом количестве готовится к празднику как для людей, так и для богов. Однако при анализе этой взаимозависимости надо иметь в виду по крайней мере два обстоятельства.
Первое: новогодняя пища — это прежде всего ритуальная еда. И не только потому, что много еды готовилось для богов, духов, предков (а затем съедалось празднующими — так в единой трапезе соединялись боги и люди, предки и потомки). Новогодняя пища — ритуальная, обрядовая еда еще и потому, что ей придавалось особое магическое значение, полагали, что она способна содействовать процветанию и долголетию людей, богатому урожаю и приплоду скота. Все здесь имело глубокий, сакральный смысл: обилие пищи соответствовало процветанию
в будущем (например, о каше лаба-чжоу китайцы еще в древности говорили, что ее «надо есть целый день, чтобы урожай был обильным»); названия отдельных блюд и их внешний вид призваны были обеспечить благополучие в наступившем году (например, у японцев фасоль, употребляющаяся в новогодней трапезе, называется мамэ, причем это же слово входит в состав идиоматического выражения «будьте здоровы»). Как ритуальная пища, новогодняя еда сохранила много архаических элементов (например, у японцев обилие рыбных блюд при довольно частом отсутствии сваренного на пару риса).